Пасынок судьбы - Страница 41

Дальше, коммуникативность. Ели обычно, наблюдая за невербальными проявлениями людей, он щелкал их, как орешки, то сейчас видел человека, полностью закрытого «броней». Ни форма бровей, ни прищур глаз, ни форма губ не говорили об эмоциях и внутреннем состоянии сидящей ровным счетом ничего. Это было странно, и объяснение имелось только одно — эта особа прошла специальную подготовку, профессиональную, как раз с той целью, чтобы любители, вроде него, не смогли ее прочитать.

Следовательно, «серьезная контора» — это однозначно спецслужба.

А это плохо!

…Но и это не объясняет, как настолько молодая особа могла взлететь на ТАКОЙ верх!

— Войцех Красуцкий? Правильно? — сидящая за столом, наконец, подняла глаза. Голос ее был ровный, интонация холодная — профессиональный тон работников спецслужб. Но больше всего поразил взгляд: колючий, ледяной, она прожигала им насквозь, вытаскивая наружу все нехорошие помыслы. Даже те, которых нет. А еще в нем читалась неприкрытая угроза: «Только дернись Войцех, только скажи полслова неправды! И тебе конец!..» Убийца, взгляд холодного и жестокого убийцы, видящего, где и когда его могут наколоть. Мужчине стало не по себе.

Он не боялся спецслужб. Сталкивался, его проверяли при устройстве в институт. Но за ним и его семьей не водилось ничего противозаконного, в работе он почти не касался секретных разработок и был не интересен иностранным «конторам». Паниковать из-за теперешней беседы не стоило, а взгляд этот — всего лишь профессиональный прием, стандартный, используемый в разговорах с любым «клиентом» службы…

…Но отчего-то душа все равно уходила в пятки.

— Сирена Морган, императорская гвардия, очень приятно, — с намеком на кивок произнесла она.

— Мне тоже! — кивнул в ответ Войцех, пытаясь взять себя в руки. Не получалось. Потому следующая фраза вырвалась помимо его воли, как часть бравады, за которую прячется человек, когда ему страшно. — Гринго?

— Гринго? Хмм…? — на лице собеседницы промелькнуло удивление. Затем глаза ее опасно сузились. — Кто бы говорил, дон Войцех, кто бы говорил!..

Ее тон не предвещал собеседнику ничего хорошего, но несмотря на показную грозность, мужчина разглядел за ним всего лишь удивление. Кажется, он эту особу заинтересовал.

— Вы не похоже на латинос, и ваша фамилия… — начал он оправдываться, но его перебили.

— Ее величеству все равно, какую национальность имеют люди, которые верно ей служат. И она, кстати, ничего не имеет против поляков, несмотря на то, что те считают иначе.

Сказано было резко, с намеком. Это был камень в его огород, и он понял, что конкретно она имела ввиду.

Скорее всего, это его досье сия молодая сеньора листала только что. А в его биографии достаточно историй, которые, если копнуть поглубже, дадут плачевные для его карьеры результаты. И судя по всему, кто-то их уже копнул.

— Ваш национализм — проблема сугубо вашего внутреннего менталитета, и в государственной политике большую роль не играет.

— Я не сторонник польского национализма… — начал петь старую стандартную песню Войцех, но вновь был грубо прерван.

— Странно, у меня другие данные!

Глаза сеньоры смеялись. Но теперь это был не интерес, а насмешка. Насмешка многоопытного удава над кроликом-неудачником, из последних сил безуспешно пытающимся его обмануть.

— Оч-чень другие и оч-чень красноречивые! И стопроцентно проверенные!

М-да, обмануть такую вряд ли получится. И это плохо. С печатью неблагонадежности в личном деле его в момент выпрут отсюда, и найти другую хорошую работу вряд ли получится. Но с другой стороны, если бы на нем хотели поставить крест, с ним бы не разговаривали. Значит, что-то эта фифа от него хочет.

— Но, сеньор Красуцкий, я здесь не за этим…

Тон сеньоры резко потеплел. Он прав. Видимо, она решила играть роль «хорошего гвардейца», а перед этим была демонстрация возможностей. Чтобы знал свою планку и не дергался.

— Давайте оставим ошибки прошлого прошлому, все мы люди. Я готова ничего и нигде не регистрировать о ваших… Убеждениях, но вы в обмен будете говорить со мной правду, не пытаясь врать и юлить.

Безопасница приторно улыбнулась.

Мужчина про себя выругался. Хорошо проявлять «благородство», зная, что собеседник в твоих руках и осознает это! Хорошо быть добренькой, приперев к стенке!

Но трусом Войцех себя не считал и полез напролом.

— Где гарантии? Что не станете регистрировать, сеньора Морган? — зло усмехнулся он.

— Никаких гарантий! — с той же слащавой улыбкой парировала она. — Лишь тезис, что если бы мне надо было вас утопить, вы были бы уже за воротами, а не сидели передо мной. И за воротами института, и нормальной жизни. Такой аргумент устроит?

Войцех тяжело вздохнул.

— Я согласен!

Он небрежно кивнул, разваливаясь на стуле и готовясь к обстоятельному разговору. — Но сначала можно вопрос? Для прояснения ситуации? Откуда такое лояльное отношение к такой проблемной нации, как наша?

Женщина с видимым удовольствием откинулась в кресле и закинула ногу за ногу. Ей нравилась беседа. Ей нравилось его нагловатое поведение. Она должна по логике давить, подчинять его, но она специально давала ему свободу для маневра и бравад, чтоб послушать и получить эстетическое удовольствие. Возможно даже в ущерб делу. Неправильная безопасница!

— О, с удовольствием, сеньор Красуцкий!

Понимаете, вы мертвы, как нация. Вы всегда жили лишь ненавистью к другим нациям, точнее, к ДРУГОЙ нации. Чувством ущемленности, обиды. «Мы такие бедные и несчастные, а во всем виноваты ОНИ, подлые и нехорошие!!!» Но с нами такой фокус не пройдет!