Пасынок судьбы - Страница 22

Глаза профессора смеялись. Работая среди нас, наивных школьников, он часто устраивал небольшие представления с нерадивыми учащимися, от которых получал небывалое удовольствие. Где еще в научном мире можно так повеселиться?

— Это всё, что вы хотели нам рассказать, сеньор Шимановский? Я думал, у вас есть более интересные аудитории аргументы! А то, что вы говорите — пустое сотрясание воздуха, лишенное фактов.

Хм… А этот дядечка мне все больше и больше нравится!

— Конечно, фактами я не обладаю, — согласился я, кивая. — В противном случае я бы здесь не сидел. А жил бы где-нибудь у черта на куличках, и меня усиленно охранял бы департамент безопасности, как ценного свидетеля…

Народ вокруг заулыбался, к себе я зрителя расположил. Значит, можно бить дальше. Я начал вновь входить в раж, в состояние, подобное тому, что было в оранжерее.

— Но вот аргументы могу интересные подбросить, с этим у меня проблем нет! Такое вас устроит?

Профессор рассмеялся и махнул рукой:

— Ну, давайте попробуем послушать аргументы, сеньор Шимановский!

Я картинно прокашлялся, и с напыщенным видом начал:

— Итак, окончив школу с купленным отличием, сеньор Кампос пойдет учиться в самый престижный университет. — Я обернулся на Толстого, внимательно меня разглядывающего из под прищуренных глаз. Если б взглядом можно было убить, я был бы труп.

— Учиться, конечно, он будет также, как и здесь, но в университете это гораздо легче устроить. Там нет цели учебы, нет баллов для поступления, есть лишь итоговый диплом, который тоже можно организовать при помощи шантажа и финансовых вливаний. Поэтому те четыре-пять лет станут для сеньора Кампоса непрерывным праздником, с пьянками и гулянками каждый день.

Я сделал паузу. Аудитория мысленно со мной согласилась. Да и трудно с таким утверждением не согласиться, глядя на его поведение сейчас.

— Затем он пойдет работать. Скорее всего, папочка сунет его в какое-нибудь хлебное место, синекуру, где ничего не надо делать и получать за это большие деньги. Параллельно подарит небольшую фирму, где тот станет генеральным директором, и в которой даже не будет появляться.

Я оглядел лица ребят вокруг. Все, включая Хуана-Карлоса и сучку Долорес, с интересом слушали. Это не подстава гламурных потаскух, это чистая импровизация, да еще на одном из самых жестких уроков с самым непредсказуемым и суровым преподавателем.

— Так и пойдет: он будет отдыхать, хорошо проводить время, а за него будут работать менеджеры низшего звена, таща на себе всю адскую рутину. Он же будет получать за это премии и бонусы.

Затем, со временем, сеньор Кампос лишится поддержки своего папочки. Не знаю, но мне кажется, что такие люди долго не живут. По крайней мере, на свободе… — В аудитории воцарилась гробовая тишина. Даже профессор перестал улыбаться. Я играл с огнем, и играл сильно. Кампос — не тот человек, с которым можно шутить. Я имею ввиду Кампоса-старшего, конечно.

Мне же было все равно, точка невозврата уже пройдена. Меня несло, и остановиться я смогу лишь в могиле.

— Или конкуренты грохнут, типа, передел сфер влияния, или зарвется, своей мафии дорогу перейдет. Кто его в их бандитских делах разберется! На самый худой конец, департамент безопасности все-таки нароет на него достаточно улик, и дона Виктора закроют, лет на сто двадцать — сто тридцать… — я картинно обернулся во все стороны вокруг, вешая на себя озадаченное лицо. — А что вы все с таким удивленным видом? Как будто не знаете, кто такой Виктор Кампос!

Мой энтузиазм никто не поддержал. Гробовое молчание продолжилось, но оцепенение начало проходить. Да, мы все знаем, кто такой Кампос, конечно же. Только говорить вслух боимся. Боялись. А теперь, когда эта информация озвучена, чего нам боятся? Теперь в ней ничего страшного нет! Да, Кампос — преступник. Да, бандитский авторитет. А мы все такие смелые, когда жопой в огонь за каштанами лезть не надо, и будем это открыто обсуждать! Это же Шимановский первый сказал, вот он пусть и боится!

Эта мысль в той или иной степени отчетливости и законченности проступала на лицах всех однокурсников. Меня скривило внутри от отвращения. Дерьмо! Все вокруг — дерьмо!

— Но его сынок к тому моменту приобретет достаточный «опыт», — решил я вернуться к истокам темы, — и начнет двигаться по карьерной лестнице самостоятельно. Отсидел в этом отделе? Иди замом начальника другого! Посидел замом? Иди коммерческим директором! И так далее. Ведь делать не надо ничего и нигде! Все за тебя сделают сотрудники, подчиненные! Те, которые парились в школе, зарабатывая баллы для поступления, вкладывали в учебу душу и все свободное время! Кто потел и не спал ночами перед сессиями в универе, кто своим трудом достиг долгожданной корочки красного цвета… По которой их возьмут на такую высокую и хорошую должность, как подчиненный Толстого!!!..

Я специально сказал прозвище, но никто не обратил на это внимания. Слишком живую, слишком актуальную тему я поднял. Ту, что касается всех, здесь сидящих. Я указал им, что они — быдло, только быдло высокооплачиваемое. В смысле, станут в будущем. Стоит ли говорить, что гнетущая тишина продолжилась, но взгляды, бросаемые на меня, приобрели ярко негативный характер?

— Так зачем же ему напрягаться? — я снова обвел взглядом присутствующих, внимательно вглядываясь в глаза каждому. Многие опускали головы. Большинство просто отворачивалось. Ведь все мы здесь, или почти все, потенциально те самые «менеджеры» — сотрудники, рабочие лошадки, которыми будут командовать бездельники «Кампосы». За редким исключением. И эта тема тоже никогда в этих стенах не поднимается.