Пасынок судьбы - Страница 11

Об этом скажут только сами Древние. Но факт есть факт: современной Венерой правили одни женщины. И все старшие дети, наследники, рождаемые ими, были женского пола. А кто сказал, что женщины — слабый пол? Мужчины?

Они ошиблись. Женщины слабее в прямом бою, в прямом столкновении. Но в тонких играх со многими противниками женщины хитрее, изворотливее, и гораздо легче одерживают победы. Так и молодая хищная держава, ведомая расчетливыми стервами, поддерживаемая понявшей выгоду от слова «монополия» знатью и вкусившим прелести либерализма и демократии народом (последнего оплота демократии и либерализма на просторах Системы), начала отхватывать кусок за куском. Меркурий. Луна. Марс. Сектор Юпитера. Сатурна. Урана. Околосолнечные энергостанции. Всё, до чего могла дотянуться жадная рука Веласкесов, рано или поздно становилось под штандарт Золотой Короны. Пока в один день королевство, отрекшееся от имперского титула, не стало de facto империей, колониальной империей и заодно сильнейшей державой в космосе. А старые державы, сотни лет враждовавшие друг с другом, медленно и незаметно потеряли почти все минеральные поставки и тихо «сдулись».

Золотая Корона превратилась не просто в крупнейшего мирового игрока, а в монополиста на космос вообще, поскольку те поставки, что идут из неконтролируемых ею секторов, смехотворны по сравнению с контролируемыми. И именно за это нас ненавидят.

За монополизм. За диктат цен. За диктат морали и системы ценностей, которую мы отстаиваем, не позволяя никому навязывать нам свои обычаи. За то, что всегда, до последнего человека защищаем своих людей, своих граждан, не гнушаясь ради этого даже орбитальными бомбардировками других стран. Нас ненавидит Империя, все еще считая своими блудными владениями. Ненавидят русские, поскольку благодаря нам лишились своей жемчужины, Красной Планеты. Ненавидят все страны Восточного Союза, ныне превращенного в монархическую Восточную Империю — они тоже лишились своих секторов, а потом еще и вынуждены были принять миллионы репатриантов. Ненавидят Америка, Европа… — Короче, ВСЕ!!!

Сильных всегда ненавидят. Это закон жизни, перед которым надо смириться и принимать как есть. В этом я полностью согласен с командором. Но еще в одном он прав: только будучи сильными, мы можем выжить. Только благодаря постоянной готовности к войне, благодаря сумасшедшим тратам на армию и военную технику, благодаря вот таким просветительским урокам в школах мы все еще на плаву. А если дадим слабину хоть в чем-то — нам конец. Нас всего сто миллионов. Их — пятнадцать миллиардов.

— …Поэтому, любая, даже локальная война на Земле может привести всю планету к экологической катастрофе, к глобальным и необратимым последствиям. В 2309 году, после Аравийского конфликта, когда земные политики наконец это поняли, все мировые лидеры планеты собрались в Нанкине и подписали эту конвенцию.

— А конвенция о гражданских объектах? — оживился «потеплевший» командор.

— Гаванские соглашения, 2324 год. Причины — недопущение тотальной гибели гражданского населения, массово сосредоточенного под купольными образованиями в колониях. Полный запрет бомбардировок специально помеченных демилитаризованных купольных зон.

Я замолчал, наблюдая за преподавателем. Дон Ривейро благополучно заглотил наживку. Еще пара слов, и начнется давно надоевшая всем лекция о патриотизме с пеной у рта. И стрелка с меня благополучно переведется дальше.

— А эту конвенцию почему мы не подписываем? Мы что, хотим истребления миллионов в бессмысленной бойне? — его лицо светилось иронией, хотя он только что мне подыграл, сам того не ведая. Блаженны идиоты!

— Скорее, наоборот, не хотим. Где гарантия, что враг, в случае высадки на нашей планете, будет обходить стороной ничем не защищенные купола, не имеющие возможности защититься и лишенные любых оборонных систем?

— Правильно! — вскочил с места командор и зашагал по аудитории, вытаращив глаза в очередной раз нам доказывая одну и ту же истину, от которой мы давно устали. — Зачем тратить жизни собственных солдат, когда можно спасти их за счет гибели жизней врагов? Пускай, размен будет идти один к тысяче, но это же враги!

Запомните, не бывает хороших врагов! Не бывает благородства на войне! Война — это грязь, такая грязь, что… — он махнул рукой.

— Никто никогда не оставит в тылу вражеский купол, даже если он беззащитен, как ребенок. Они будут долбить его, и плевать на жизни гражданских внутри! Вы должны запомнить это, должны знать, если, не дайте боги, начнется такая война, безопасных мест не будет! Вы, каждый из вас, и юноши, и девушки, должны взять в руки оружие, и с ним в руках бить врага! Хоть из-за угла, хоть из-под земли! Но не давать ему ни минуты покоя! Чтобы он умылся кровью, чтобы проклял тот день, когда высадился на нашей планете…

Командор все заводился и заводился. Глаза наливались безумием, слюни брызгали изо рта. Все, находящиеся в аудитории, во избежание, уткнулись в станции и с трепетом «внимали», дабы тяжелый взор экс-майора не споткнулся об их персону. Я праздновал победу.

Наконец, спустя минут десять, командора отпустило.

— …Они прилетают сюда потратить денежки и потрахать наших девочек, но в душе каждый из них ненавидит нас! Ненавидит всем сердцем! И только на плечах наших солдат, простых венерианских парней с бронзовыми яйцами, держится вся наша страна! Таких, как вы! И вы не должны посрамить Отечество, случись беда! Всё! — он повернулся назад, увидел мою персону и вспомнил о её существовании. Но заряд уже вышел, сил осталось только на то, чтобы вяло бросить: